За свою жизнь Джеймс Хэтфилд раздал сотни интервью. В основном, они касались музыки группы, истории коллектива, сочинения песен и техники игры. А вот про инструменты было намного меньше.

Предлагаемое для ознакомления интервью вышло в марте 2018 года в американском журнале Vintage Guitar за пять лет до появления этой книги, но тематически оно на все сто процентов совпадает с материалом книги, при этом дополняя его в тех или иных моментах. Поэтому я и решил его опубликовать здесь в качестве бонуса, чтобы картина «Джеймс и его гитары» была полнее и объемнее.

Как ты связался с гитарой?

Мои братья. У меня есть два старших сводных брата, и в доме всегда были инструменты. Один забавлялся с гитарой, а другой играл на барабанах в команде. Они играли кавера на материал начала 70-ых, конца 60-ых — Hendrix, Jefferson Airplane, "Born to Be Wild". Когда они играли в гараже, я тусовался где-то рядом и просто любил звуки, и запах усилителей, когда те нагревались. Плюс был еще один факт, в следствие которого меня всегда тянуло в гараж. Это было результатом слов родителей о том, что не надо заниматься музыкой в гараже, когда их не было. Разумеется, ребята занимались. Непослушание всегда привлекало. Просто круто ощущалось.

Что ты слушал за пределами гаража?

Я постоянно совершал набеги на коллекцию пластинок брата. Там были Beatles, Jethro Tull, Black Sabbath, Love и вещи типа того. Но меня тянуло к Sabbath. Я сидел и смотрел на обложки альбомов, а риффы меня немного пугали. Это было потрясающее... звучание. Мне нравился материал потяжелее, с основой на риффах.

Помнишь, когда впервые взял гитару и попробовал что-то сыграть?

Помню. Это была ужасная акустика, которая болталась дома. Я бренькнул на ней даже до того, как узнал, что надо зажать на грифе какую-либо ноту. "Как они это делают?" А потом смотришь на группу своего брата или на картинки кого-нибудь с гитарой и думаешь: "Ох, он делает какие-то фигуры на грифе".

Ты стал учить на ней риффы?

Да. У моего приятеля детства была тоже акустика, и мы начали учиться примерно в то же время. Мы показывали друг другу наши новые знания. "Эй, взгляни на это". Мы учились друг у друга и пытались превзойти друг друга, что было очень хорошей, здоровой конкуренцией.

Какой была твоя первая электрогитара?

У меня было "специальное предложение" — пять баксов за ноунейм с бревно-подобным грифом и расстоянием от струн до ладов в сантиметр с лишним. На ней было практически невозможно играть. Я перекрашивал ее раз десять, наверное. В какой-то момент у нее даже были полосы как у Van Halen. Но форма корпуса была не крутой, и поэтому я уговорил маму купить '68 SG, которую продал парень из джазового бэнда Downey High. Я тогда фанател AC/DC и думал, что мне нужна SG — настоящая гитара. Так она у меня появилась за $200.

Ты тогда играл в группе?

Да. Думаю, это был мой второй год в средней школе. У нас была группа, которая называлась Obsession, и мы играли, наверное, штук сорок каверов — Black Sabbath, Led Zeppelin, Deep Purple, Robin Trower, Cream, Thin Lizzy. Мы выступили на трех или четырех школьных вечеринках.

Какие усилители ты тогда использовал?

У моего брата был Sears Silvertone, который я "приобрел". Мы с ним построили новый корпус для него - я хотел что-то высокое и большое, и мы переместили Silvertone в другой кабинет. Разумеется, я бы хотел, чтобы тот усилитель все еще был со мной, и чтобы мы его не переделывали (смеется), но вот первый настоящий усилитель, на который я спустил деньги, был Peavey Deuce. Он был крутым, у него был футсвитч, и я мог претендовать на игру соляков. Реально, он сделал меня громче всех остальных.

SG еще была с тобой, когда образовывалась Metallica?

Нет. Я бы хотел, чтобы он был, но, когда мне было 16, моя мама умерла, и я был подавлен. Мне пришлось переехать со своим братом, сменить школу и оказаться вдали от своих друзей. Это было жестко. Но я думал: "Я люблю музыку. Вот шанс встретить новых людей и сделать группу". Везде, где я смотрел, все искали певца, и поэтому я думал, что у меня будет больше шансов войти в группу, если я буду петь. Таким образом я обменял SG на гигантскую концертную акустическую систему и микшер Carvin, которые держал в своей крошечной, реально крошечной спальне. Я переключался между пением и игрой на гитаре, в зависимости от того, кто был нужен группе. Достаточно хороших певцов не было, как и ритм-гитаристов, поэтому, в конце концов, я стал делать и то, и это.

На чем ты играл, когда образовалась Metallica?

Electra Flying V, сделанная в Азии и с грифом на болтах. Все, о чем я думал — это то, что Майкл Шенкер играл на V, а я хотел быть Майклом Шенкером. И я покрасил гитару в белый цвет. (Значит гитара досталась Джеймсу не белой, и он сам ее перекрасил — комментарий переводчика)

Ты играл тогда на Marshall?

Да, правда, не помню уже, откуда взял ту голову. То ли где-то сэкономил, то ли кому-то в наследство досталась. А кабинет Marshall я купил у Джорджа Линча. Я не знал кем он был, но он повесил объяву, и я забрал его из студии у него в Голливуде. У меня были полу-стек и Flying V, таким образом, я был вполне счастлив.

С ростом популярности Metallica стали популярны "супер-страты", а ты на них никогда не играл?

Страты никогда не были моими. Они больше для соло-гитаристов. Плюс, у Шенкера не было ни одного! В то время самой крутой вещью был Charvel, и на них играли все эти команды в Лос-Аднжелесе. Но это было не мое. Позже я пришел к тому, чтобы играть на Jackson V, которая была одной из моих первых запасных гитар. Мне были интересны формы V и Explorer.

V была хороша и упруга для быстрых песен и гармоничного материала, который мы делаем. Но страт, по мне, недостаточно крут в плане внешности. Плюс у всех же были страты.

Как появился твой первый Explorer?

Я видел пару групп в Районе Залива, где играли на них. Я полюбил форму, и когда в итоге поиграл на нем, то он очень хорошо подошел к моему телу. Я мог играть на нем и сидя и стоя, и он был очень хорошо сбалансирован. Плюс я полюбил голову — хоккейную клюшку. Первым моим эксплоером стала модель 80-ых с белым корпусом и черной головой

Ты, как и Кирк, тут же поменял датчики?

Да, я попробовал много звукоснимателей — от Bill Lawrence до DiMarzio. Кажется, в итоге я остановился на Super Distortion. А потом, я познакомился с Мэттом из ESP, поговорил с ним и заинтересовался эксплоером с головой побольше. Они были очень открыты по этой части, и я начал больше погружаться в возможности модификаций. Появились датчики EMG и усилители Mesa Boogie. Все эти вещи начали соединяться для развития нашего звука. Первой гитарой, которую ESP мне сделали, была "So What?". Я ее полюбил, и она реально быстро превратилась из запасной в "номер один". (Очевидно, речь идет об ESP "So Fucking What", поскольку "So What" — это Gibson — прим. переводчика)

Это было во времена "Ride The Lightning"?

В конце "Ride the Lightning", ближе к "Master of Puppets". Поэтому '85 или '86.

А сейчас у тебя есть подписные модели.

Да. Я всегда также любил формы леспола, и мы сделали Truckster и Iron Cross. Потом мы с ними сделали Snakebite и Vulture. Все эти три формы идеально мне подходят.

Когда на твоих радарах появились винтажные и коллекционные гитары?

Как только у нас пошли какие-то деньги, и мы по ходу туров начали задерживаться в городах, то возникла мысль: "Что нам тут делать? Ну, давай пойдем по гитарным магазинам". А потом это стало превращаться "Эй, у того парня есть эта гитара. У того эта". И люди с гитарами начали приносить их нам на концерты. И тогда, я полагаю, стал коллекционировать.

Кирк тогда был в этом деле более продвинут, чем я, и, помню, он и (продюсер) Боб Рок мне говорили: "Эй, тебе надо бы купить вот эту гитару". Помню, смотрел на свой первый '59 Les Paul Standard, и парень там мне говорил: "Цены на эти гитары будут расти". Он был прав. Я купил его за $25.000 и сейчас она стоит намного дороже.

Ты фокусировался на каком-то конкретном бренде или модели?

Мой начальный интерес был эклектичным и странным — это были вещи, которые никто не хотел. Мне нравились уникальные звучания гитар Kay и прочих недобрендов. Также дизайнерские бренды. И я их покупал. Есть что-то магическое в покупке гитары, которая для тебя новая, даже если при этом она винтажная.

Что-то есть в гитаре, которая разговаривает с тобой или все еще хранит риффы. Я вкладываю в гитару человеческие эмоции и также вытаскиваю из нее человеческие эмоции. Когда я вижу старую машину, стоящую в полях, то думаю: "Ну, да, возможно она отслужила своим задачам, но при этом она все еще хочет бегать". А гитара может хотеть играть, и в ней могут быть риффы. Волнение от игры на гитаре — это энергия риффов, которые жаждут вырваться наружу. Я люблю в первый раз поиграть на винтажной гитаре через усилитель. Что-то при этом оживает.

Ты упомянул дизайнерские бренды. Ты помнишь, когда первый раз увидел старые Zemaitis?

Думаю, когда Кит Ричардс играл на такой. Я реально люблю украшения — татухи, орнаменты, узоры, резьбу. Когда я увидел одну из Zemaitis V, то должен был познакомиться. В итоге у меня есть одна старая и одна новая (GZV 500 MF), на которой Danny O'Brien сделал мне специальную гравировку с дизайном из моих татух. Это реально круто-круто.

Как на счет других винтажных моделей?

У меня есть Veleno и немного других уникальных гитар, которые я реально люблю. У меня есть реально крутая коллекция V и недавно я нашел одну в цвете Silver Sky Metallic, что было реально сложно.

Как тебе твой '58 Explorer в гастрольных условиях?

И что тебя заставило решить взять Explorer на гастроли?

Почему бы и нет?